В ночь  на 1 января в 50 верстах от Царицына, в Ленинском уезде, упал метеорит, шум которого был слышен за 6 дней до падения. Метеор врезался в землю на 4 аршина. Его масса возвышается над землей на 4 сажени. Вес его ок. 200 тыс. пудов. Площадь метеора приблизительно величиной с двухэтажный дом. Метеор летел с необычайным грохотом,  весь пылая. Еще к горячему метеору из окрестных сел и деревень стекаются толпы крестьян.

      Писатель  В.В.Вересаев в Кремлевской квартире Л.Б.Каменева читал отрывки из своего романа «В тупике».   Присутствовали   кроме Каменева также  И.В. Сталин,  Ф.Э. Дзержинский, В.В. Куйбышев, Сокольников,  Курский, а также  Вронский,  Д.Бедный,  профессор С.П.Коган, окулист Авербах и др. Как вспоминал  позднее Вересаев, «на меня яро напали. Говорили, что я совершен­но не понимаю смысла революции, рисую ее с обывательской точки зрения. Нагромождаю непропорционально отрицательные явления и т. п. Каменев говорил: Удивительное дело, как современные беллетристы любят изо­бражать действия ЧК. Почему они не изображают подвигов на фрон­те гражданской войны, строительства, а предпочитают лживые измы­шления о якобы зверствах ЧК. Раскатывали жестоко. Между прочим, Д. Бедный с насмешкой стал говорить о русской интеллигенции и прибавил: Недавно мне говорил Ив. Дм. Сытин: «Много этой сопливой интеллигенции толклось у меня в передней, когда я издавал «Рус­ское слово». Забегая вперед, скажу, что я в своем заключительном слове сказал Д. Бедному: Что же касается той «сопливой интеллигенции», о которой говорил товарищ Д. Бедный, то я отвечу ему вот что: товарищ Демь­ян, если вы хотите судить о достоинстве женщины, то не обращай­тесь за экспертизой к содержателю публичного дома. Уверяю вас, информация его будет очень односторонняя. Вот Сытин говорит об интеллигенции, которая толклась у него в передней. Соответствующая интеллигенция у него и толклась. А вот я вам скажу, что сам этот Сытин толокся у меня в передней, приглашая сотрудничать у себя в «Русском слове», и никакого результата не добился. И так было, конечно, не со мной одним. Точно не помню, кто еще что говорил. Помню, еще очень сильно нападал профессор П. С. Коган. Говорили еще многие другие. Потом взял слово Сталин. Он в общем отнесся к роману одобрительно, ска­зал, что Государственному издательству издавать такой роман, ко­нечно, неудобно, но, вообще говоря, издать его следует. После этого горячую защитительную речь сказал Ф. Э. Дзержинский. понимаю, что тут говорят. Вере­саев — признанный бытописатель русской интеллигенции. И в этом новом своем романе он очень точно, правдиво и объективно рисует как ту интеллигенцию, которая пошла с нами, так и ту, которая пошла против нас. Что касается упрека в том, что он будто бы клевещет на ЧК, то, товарищи, между нами—то ли еще бывало! … Он на меня произвел впечатление глубоко убежденного и хорошего человека. Роман мой в это время еще не был окончен. И когда я там во второй части выводил председателя ЧК Воронько, я думал о Дзержинском. Этот вечер сыграл решающую роль в появлении моего романа  на свет. Когда в Главлите ознакомились с романом, там расхохоталась и сказали: И вы могли думать, что мы разрешим такую контрреволюцию. Успокоитесь. Политбюро почти в полном составе слушало этот роман и одобрило к печати. Каждое новое издание романа снова задерживалось Главлитом. и каждый раз требовалось новое вмешательство свыше, чтобы пропу­стить роман. Однако последнее издание его—кажется, 1929 года— было уже порядком пощипано цензурой, а потом уже издавать его оказалось невозможным».

ВЕРЕСАЕВ (наст. фам. Смидович) Викентий Викентьевич   (1867. Тула – 1945, М.), прозаик, публицист, поэт-переводчик. https://dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/2729 В Петрограде на Путиловском заводе  торжественный выпуск первого паровоза из числа заказанных НКПС – паровоза большой мощности серии Щ. В Москве и Московской губернии проводится перерегистрация бывших офицеров и военных чинов  из белых армий. Перерегистрации не  распространяется на служащих в Красной Армии, в учреждениях НКПС и снятых с особого учета.